...для того чтобы снова застыть спустя какое-то время.

Иногда они подолгу останавливались, всматриваясь сквозь пелену штор в темноту за окном. Случайным наблюдателям с улицы сразу казалось, что эти мрачно-таинственные тени пристально следят за ним. Тогда они спешили ускорить шаг и пройти побыстрее мимо, объятые легким ужасом. Глаза следили за ними из-за штор, проникая к ним внутрь, преодолев препятствия одежды, кожи, преграды жировой и мышечной ткани, в самую глубь их души и сознания. Если бы, наверное, не слой штор на окне, то этот взгляд, направленный прямо в упор, мог бы довести человека до сумасшествия. Казалось, что А и В знали об этом, и поэтому намеренно держали свои окна зашторенными. Тем не менее, они следили за улицей, за теми, кто идет по ней, надеясь застать своего соседа проходящим мимо, и уж тогда сдернуть занавеску и впиться до крови глазами в него, разрезая и расчленяя органы и клетки его организма острым взглядом на части, неспособные функционировать по отдельности. Странное дело, на первый взгляд, но факт, что эта особенность проявлялась у А и у В лишь только по вечерам, и только, когда они смотрели из окна, выходящего на улицу, по которой каждый из них проходил, по крайней мере, раз в сутки. В другое же время глаза обоих не выражали практически ничего, смотря на все вокруг отсутствующе, подавлено, слегка беспокойно, иногда непреднамеренно злобно. По вечерам соседи старались не выходить на улицу, а если и выходили, то старались не проходить мимо дома соседа, боясь быть загипнотизированными и уничтоженными тяжелой артиллерией двух глаз, бьющих наповал из огневой точки окна.

Некоторые, из многих С и гораздо более многих D не обращали никакого внимания на них, предоставив их самим себе, со всеми их проблемами, со всей их неприязнью друг к другу. Надо ли говорить, что друзей у них не было, были лишь знакомые, с которыми при встрече можно переброситься некоторыми стандартными фразами, необходимыми для поддержания разговора хотя бы на некоторое время. А никогда подолгу ни с кем не разговаривал, редко заходил в гости, редко говорил по телефону, вообще редко выходил на улицу. Он знал, что все его побаиваются, но никаких попыток создать себе другую атмосферу, сложить о себе несколько другое мнение у остальных жителей города он не предпринимал. Похоже, это устраивало его: жить, особо не отвлекаясь на своих малочисленных знакомых, и сосредоточиться только на том, как бы сжить со света соседа, на худой конец, просто сделать его жизнь невыносимой. Иногда А, увидев какой либо сон, проснувшись, начинал метаться в поисках его правильного толкования и почти всегда приходил к мысли, что что-то в его жизни не так, что он хотел бы изменить многое, но стоило ему встать с постели, надеть свою одежду, выпить утренний кофе, как все его мысли и побуждения немедленно окрашивались в привычный серый цвет, и далее он, вспоминая, о чем думал буквально полчаса назад, улыбался сам себе и делал выводы, что в этой жизни его устраивает почти все, вот только как бы... дальше он начинал вынашивать планы устранения главного источника его дискомфорта, а именно господина В. Ему и в голову не могло прийти, что В в это время думает совершенно о тех же вещах, и что в городе, где они живут, нет более похожих друг на друга людей, чем они.